Бухарин Николай Иванович.

Действительный член Коммунистической академии ЦИК СССР по Финансово-экономическому разряду с 25 июня 1918 г.- Переизбран 27 апреля 1919г.

Бухарин Николай Иванович (1888, Москва – 1938, Коммунарка, Московской обл.) –

экономист, теоретик марксизма, партийно-государственный деятель;

академик АН СССР (1929)

Николай Иванович Бухарин родился 27 сентября (9 октября) 1888 г. в Москве в семье учителя, Ивана Гавриловича Бухарина (1860—1940), выпускника математического факультета Московского университета, мать — учительница начальной школы. Уже в годы учебы благодаря отцу у Бухарина сформировался интерес к естественной истории, литературе и живописи. До конца жизни Бухарин собирал имевшие научное значение коллекции птиц и бабочек; глубокое знание литературы, живописи позволило ему стать в дальнейшем одним из лучших советских литературных критиков и искусствоведов того времени.

В 1905 г. в разгар революционных событий вместе со своим младшим гимназическим приятелем начал работать в московской городской организации большевиков. В 1906, будучи гимназистом выпускного класса, Бухарин вступил в РСДРП(б).

В 1907-1910 гг. Бухарин учился на экономическом отделении юридического факультета Московского университета. Учебе Бухарин уделял мало внимания, поскольку руководил пропагандистской и нелегальной деятельностью большевиков среди учащейся молодежи. Из университета Бухарин был исключен в связи с арестом; в 1911 был сослан в Архангельск, затем на Онегу, оттуда бежал через Москву в Ганновер. В эмиграции работал в большевистских и социалистических организациях Германии, Австро-Венгрии, Швейцарии, в Скандинавских странах. В 1912 в Кракове познакомился с В.И.Лениным. На социал-демократической конференции в Берне в 1915 резко критиковал взгляды Ленина по вопросу о самоопределении наций, ленинский лозунг поражения России в империалистической войне и идею «всеобщего мира».

В 1915 Бухарин опубликовал книгу «Мировое хозяйство и империализм», содержащую те же теоретические ошибки, что работы Гильфердинга и Ленина. С октября 1916 Бухарин начал сотрудничать, а в январе 1917 фактически возглавил редакцию газеты «Новый мир» в Нью-Йорке (орган российской социал-демократии). Членом редколлегии «Нового мира» был Л. Д. Троцкий, с которым у Бухарина отношения не сложились и вскоре переросли во взаимную неприязнь. В апреле 1917 Бухарин возвратился на родину, где разворачивались судьбоносные события не только для России, но и всего мира. Бухарин — самый яркий представитель молодого поколения «ленинской гвардии» профессиональных революционеров, бесконечно оторванных от жизни в силу своего противоестественного существования, — принимал активное в них участие.

Весной и летом 1917 Бухарин следовал в фарватере политики Ленина, но на заседании ЦК партии 15 сентября 1917 проголосовал за то, чтобы письма Ленина с призывами к вооруженному восстанию от партии скрыть и сжечь. В дни Октябрьского переворота Бухарин возглавлял редакцию «Известий Московского ВРК». По рассказам очевидцев, во время доклада о кровавых октябрьских событиях в Москве Бухарин разрыдался. Однако, выступая 5 января 1918 на открытии Учредительного собрания, именно Бухарин пригрозил его депутатам гражданской войной: «вопрос о власти революционного пролетариата... есть вопрос, который будет решен той самой гражданской войной, которую никакими заклинаниями... остановить нельзя».

После разгона Учредительного собрания на очередь дня встал вопрос о мире с Германией, по которому Бухарин резко разошелся с Лениным, выступавшим за мир на любых условиях. Бухарин возглавил «левую оппозицию», имевшую перевес в ЦК. Выдвинутая Бухариным теория «революционной партизанской войны» против регулярной немецкой армии говорит лишь о том, что Бухарин и его сторонники в ЦК (Бубнов, Дзержинский, Крестинский, Урицкий и др.) абсолютно неадекватно воспринимали реальное положение дел. Впрочем, Бухарин, как и большинство руководителей партии, отводили русской революции роль лишь запала, от которого должна была вспыхнуть мировая. Отсюда логика Бухарина: пусть германец разобьет Россию и тем самым перенесет пламя революции в Европу.

После подписания Брестского мира 3 марта 1918 Бухарин вернулся к редактированию «Правды», директивного органа ЦК партии большевиков. Он полностью оправдывал «красный террор», начавшийся после покушения на Ленина 30 августа 1918, хотя не мог не понимать как даже недоучившийся юрист, что соединение в ВЧК функций органов следствия, суда и исполнения приговоров не могло не породить чудовищных злодеяний и произвола. Миллионы жертв гражданской войны, голода, эпидемий, разрушение хозяйства страны, одичание выжившего населения Бухарин считал «неизбежными издержками революции».

В области политэкономической теории взгляды Бухарина претерпевали резкие колебания. В 1918 он выступал за национализацию только самых крупных предприятий; в работах «Азбука коммунизма» (1919) и «Экономика переходного периода» (1920) ратовал за драконовские меры военного коммунизма, за тотальное государственное регулирование распределения. С началом НЭПа Бухарин совершает поворот на 180. В 1923 году в «Правде» он утверждал, что СССР обречен «многие десятки лет медленно врастать в социализм», «социализм бедняков — паршивый социализм» (1925) и, наконец, знаменитое: «Всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство». На XIV съезде партии в декабре 1925 Бухарина резко критиковали за такую «мелкобуржуазную» позицию.

В марте 1919 Бухарин был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), а в июне 1924 — членом Политбюро, которым он оставался до ноября 1929. Эти годы — пик его партийной карьеры. В 1919-1929 занимал пост члена Исполкома Коминтерна и его президиума. В 1928 был избран действительным членом АН СССР. Когда академика Бухарина Сталин послал в Ленинград убеждать нелояльного Нобелевского лауреата, академика И.П.Павлова, в правильности избранного социалистического пути развития, ехидный старик первым делом осведомился у «коллеги», знает ли тот таблицу умножения.

В так называемом завещании Ленина, «Письме к съезду», Бухарин был назван «любимцем всей партии». После смерти вождя он стал кумиром прежде всего партийной молодежи, которая тянулась к Бухарину после заката звезды Троцкого в 1925. Этому особому положению Бухарина немало способствовали его личные качества: внешне привлекательный, доступный, демократичный, свободный от стяжательства и чванства, свойственных большинству коммунистических вождей; в неизменном костюме эпохи «революционного романтизма» — простая рубашка, кожаная куртка, сапоги. Веселый, шумный, заражавший большевистскую молодежь своей неуемной энергией и энтузиазмом, Бухарин был единственным чистым интеллектуалом среди большевистских вождей. В политической биографии Бухарина есть неразрешимая загадка — «любимец партии» был начисто лишен властолюбия. «Пафос власти у меня лично всегда отсутствовал» (из письма Бухарина Сталину, 1936). Для политика первой величины это — уникальное явление.

Вокруг Бухарина сложилась группа интеллектуальной, талантливой молодежи весьма разночинного происхождения (дети видных большевиков и видных кадетов), получившая название «школы Бухарина». Почти все они были репрессированы и погибли в сталинской мясорубке. Сторонниками Бухарина являлись также члены Московского комитета партии (Н. А. Угланов), в Политбюро Бухарина признавали своим лидером А. И. Рыков (председатель Совнаркома), М. П. Томский (глава профсоюзов). Постоянный политический противник Бухарина, Г. Е. Зиновьев, сетовал в 1925, что Бухарин получил «монополию на политико-литературное представительство партии, на всю политико-просветительскую работу». Действительно, Бухарин являлся не только редактором «Правды» и теоретического журнала ЦК ВКП(б) «Большевик» (с 1924), но и членом редколлегий бесчисленных периодических изданий, энциклопедий, академических изданий.

Имея на руках все эти козыри, Бухарин намеревался вступить в союз со Сталиным, чтобы благодаря сталинской организационной мощи сделать свою экономическую программу программой партии. Но Сталин еще более нуждался в Бухарине и его «школе», так как группа Сталина страдала интеллектуальной немощью; генсек опирался на воспитанных им молодых партократов, поднаторевших в аппаратных играх, но начисто лишенных собственных политических идей (В. М. Молотов, Г. М. Маленков). Бухарин был необходим Сталину также как средство, как таран для сокрушения Зиновьева, Каменева и Троцкого. «Любимец партии» должен был противопоставить их марксистско-программной казуистике свою, а затем разделить судьбу поверженных врагов. Сталин видел Бухарина насквозь, Бухарин, принимая дружбу Сталина за чистую монету, проявил поразительную политическую слепоту. Сталин безошибочно использовал огромный бухаринский авторитет, его безупречную репутацию, с помощью которых генсек обеспечил себе победу в борьбе со своими более сильными противниками, с ленинской гвардией, что привело его к единоличной власти.

В союзе Сталин—Бухарин первый занимался организационно-аппаратными вопросами, а Бухарин — теорией марксизма, пропагандой, экономической программой, Коминтерном. Коренные расхождения наметились в социально-экономической политике: Бухарин настаивал на расширении НЭПа, а Сталин — на его свертывании, на проведении ускоренной индустриализации и насильственной коллективизации. Тем не менее Сталин защищал Бухарина от нападок ярых сталинистов: «Нашего Бухарчика мы в обиду не дадим». Но после разгрома «новой оппозиции» в 1927 Бухарин и его сторонники были обвинены в «правом уклоне», в противодействии «раскрестьяниванию», «защите кулака».

В июле 1928 Бухарин тайно предложил политический союз Каменеву, который записал их разговор (впоследствии запись стала известна). Своими страстными обвинениями в адрес Сталина Бухарин лишал свою группу и себя последних шансов на спасение: «Курс Сталина ведет к гибели революции. Сталин — беспринципный интриган, он меняет программные установки в зависимости от того, кого хочет погубить. Выслав Троцкого из Москвы, он хочет расправиться с Бухариным, Рыковым, Томским и их единомышленниками». Наступало время беспощадной аппаратной расправы с правыми уклонистами. Ленинская гвардия, казалось, покорно ожидала своей участи. Только в «Заметках экономиста» («Правда», сентябрь 1928) и в речи 24 января 1929 «Политическое завещание Ленина» Бухарин осмелился указать на то, что политика Сталина в городе и деревне пришла в полное противоречие с идеями последних статей Ленина («О кооперации» и др.). Выводы последовали в ноябре 1929, когда на Пленуме ЦК Бухарин был выведен из состава Политбюро и снят с поста редактора «Правды». В 1930 вслед за Бухариным были освобождены со своих постов Рыков и Томский. Московский комитет партии был очищен от бухаринцев, а партийная печать — от питомцев его школы.

Несмотря на унизительное понижение Николая Бухарина (ему предложили в 1930 должность начальника сектора ВСНХ СССР), он согласился занять этот пост. Бухарин публично покаялся и пообещал решительно бороться «против всех уклонов от генеральной линии партии и, прежде всего, против правого уклона». К нему присоединились Рыков и Томский. Но в 1933 Бухарин разорвал личные с ними отношения, по сути, предав своих многолетних единомышленников.

В 1934 Бухарин получил новое назначение — пост редактора газеты «Известия ЦИК СССР». В том же году Бухарин женился в третий раз на юной Анне Лариной, приемной дочери видного меньшевика, а потом большевика Ю. Ларина. Сугубо личное событие стало обстоятельством политическим — теперь Сталин располагал надежным средством заставить «Бухарчика» оболгать себя и товарищей по партии ради спасения любимой жены и вскоре родившегося сына. Еще одно важное событие произошло в жизни Бухарина в августе 1934 — ему было поручено сделать основной доклад на открытии первого Съезда советских писателей, который был воспринят писательским собранием неоднозначно.

В 1935-1936 по распоряжению генсека Бухарин, находившийся под непрерывной открытой слежкой, работал над Конституцией СССР, которая вошла в историю под названием сталинской, хотя на самом деле ее следует называть бухаринской. Ему особенно удается раздел о гражданских и демократических правах. Весной 1936 Сталин послал Бухарина вместе с женой за границу за архивами германской социал-демократии, в том числе, за рукописями Маркса (архивы вывез из фашистской Германии Б. Николаевский, видный меньшевик, известный историк-архивист российской социал-демократии). Бухарин посетил Прагу, Берлин, Копенгаген, Париж. В европейских столицах он встречался с меньшевиками, бывшими большевиками, иностранными коммунистами, известными деятелями культуры; со всеми он был предельно откровенен и, в первую очередь, в оценке Сталина и своей судьбы — «теперь он меня убьет», на этот счет у Бухарина уже не было никаких иллюзий. Ему советовали не возвращаться в Москву, но Бухарин не мог этого сделать, полагая, что эмиграцией перечеркнет свое большевистское прошлое.

Летом 1936 ЦК предоставил Бухарину отпуск, который он решил провести на Памире. Оттуда он посылал Сталину верноподданнические письма, называя его старой партийной кличкой «Коба». А в это время в Москве проходил судебный процесс над Зиновьевым и Каменевым, на котором они дали сфальсифицированные показания против Бухарина. Он немедленно вернулся в Москву и попытался попасть на прием к высшим лицам в государстве, но его никто не принял. Тогда Бухарин написал письмо, адресовав его членам Политбюро, в котором клялся в верности Сталину: «я во всех областях с подлинной убежденностью защищал линию партии и сталинское руководство... Какую? Отказаться от колхозов, когда они быстрейше растут и богатеют на общественной ниве»; «победоносные вехи: индустриализация, коллективизация, уничтожение кулачества, две великие пятилетки, забота о человеке, овладение техникой и стахановство, зажиточная жизнь, новая конституция»; «что мерзавцев расстреляли [Зиновьева и Каменева]— отлично, воздух сразу очистился». Но Бухарин уже понимал, что большая часть их фантастических признаний — результат жесточайших пыток. На письмо никто не ответил, тогда Бухарин решил обратиться к Ворошилову, который отвечал ему в сталинском духе: «гнусные выпады», «мерзкие эпитеты», «негодяй».

Бухарин не успокоился и, предчувствуя скорый арест, написал письмо «Будущему поколению руководителей партии», которое его жена заучила наизусть. Благодаря ей, оно дошло до «будущего поколения». Красной нитью через все письмо проходит мысль: «фильтр истории рано или поздно неизбежно смоет грязь с моей головы», но в письме невозможно найти ответа на вопрос, почему, собственно, деятельность партии превратилась в клубок чудовищных преступлений.

В феврале 1937 г. Бухарин был арестован по делу Правотроцкистского антисоветского блока. На процессе, проходившем 2-13 марта 1938 г. в Москве в Доме Союзов, Бухарин взял на себя всю ответственность за вымышленные преступления никогда не существовавшего правотроцкистского блока и не признавал ни одного конкретного обвинения. Первые слова Бухарина на процессе «Я признаю себя виновным... за всю совокупность преступлений, совершенных этой контрреволюционной организацией» сделали бессмысленным его дальнейший поединок с прокурором А. Я. Вышинским и председателем суда Ульрихом.

15 марта 1938 г. Бухарин, Рыков, Ягода и другие были расстреляны в поселке Коммунарка (расстрельный полигон) под Москвой.

Вскоре жена Бухарина была арестована, около двадцати лет провела она в лагерях и ссылках, их сын воспитывался в различных детских домах и долгое время не знал, чей он сын.

В 1988 г. Н.И. Бухарин был реабилитирован и восстановлен в партии 4 февраля 1988, а 21 июня 1988 г. - восстановлен в Академии наук.